В конце восьмидесятых годов ХХ в. в Европе было введено в обиход новое слово, которое свидетельствовало о продолжении давней политики Запада в отношении мусульман. В это время слово «исламофобия» стало некой заменой антиисламского проекта, потому что, имея антиисламский характер, оно еще имело иные особенности. В энциклопедии об этнических и расовых исследованиях написано, что, несмотря на широкое распространение исламофобии как опасного явления, в особенности после событий 11 сентября 2001 г., у этого термина нет еще полного и емкого определения (Encyclopedia of Race and Racism. P. 218. 2003).
Но в общественном понимании исламофобии мусульмане представляются теми, кто находится в конфронтации с западными ценностями, и считаются врагами и угрозой национальному единству. Этот термин свидетельствует о дискриминации и предрассудке против ислама и мусульман. Часть специалистов дают ему следующее определение: «Опасение или отвращение к исламу и, как итог, – опасение и отвращение ко всем мусульманам». Несмотря на то, что противостояние с исламом имеет давнюю историю, этот термин впервые был введен в употребление в восьмидесятых годах прошлого столетия. После событий 11 сентября 2001 г. он стал упоминаться все чаще в смысле «опасение перед мусульманами и отвращение к ним ввиду того, что они не имеют никаких общих ценностей с представителями других культур».
Правда в том, что как бы мы ни старались, нам не забыть те беды, которые западная цивилизация и фанатичное, а не подлинное христианство принесли мусульманам за последнюю тысячу лет, если даже принять за точку отсчета эпоху Крестовых походов. Потому что ислам своей сутью постоянно занимал умы последователей других религий и, привлекая их к себе, вызывал ненависть лидеров и фанатиков тех религий. Но преобразование антиисламизма в исламофобию – это другая история. То явление, которое сегодня именуется «болезнью исламофобии», не могло бы возникнуть, не будь длительной вражды христианского и исламского миров. Однако это не вся история. Исторические мотивы могут разъяснить суть этой вражды.
Распад Советского Союза в 1991 г. стал одним из побудительных мотивов. До этого развитие коммунизма при поддержке СССР было хорошим предлогом для оправдания огромных военных расходов Соединенных Штатов. Страх перед «опасностью коммунизма» помогал оправдывать ужесточение контроля над своим народом. Кроме того, этот фактор породил необходимость роста военных расходов, направленных на защиту внешней политики вмешательства. Сенатор Артур Ванденберг объяснял, что президент Трумэн должен «до смерти запугать страну, чтобы народ полюбил его». Так, создавая образ врага, правительство Соединенных Штатов могло заручиться народной поддержкой в любых военных решениях.
Без коммунизма в роли врага стало сложно объяснять причины таких больших расходов. США было необязательно создавать образ нового врага, чтобы, с одной стороны, оправдать свои расходы, а с другой — продлить свое присутствие на Ближнем Востоке. По совету теоретиков они занялись внушением страха, который мог стать оплотом внешней политики, преследующей цель военного вмешательства в дела других стран. Этот прием облегчил выделение сотен миллиардов долларов из бюджета страны на оборонные расходы и на военно-промышленную отрасль. В это время средства массовой информации были очень полезны со своими специфическими подходами.
По утверждению Ноама Хомского, один из самых эффективных способов обмана – это поднять какой-нибудь вопрос и встроить его в структуру невысказанных предпосылок таким образом, чтобы он воспринимался как часть общих принципов теоретической системы. В результате эти принципы не будут анализироваться и станут аксиомами, а не предметом исследований (Хомский, Ноам. Хаман ки ма мигуйим [То, что мы говорим]. Пер. на перс. Ризы Кишлаки. С. 123. «Хурсанди». 1389 г.с.х.).
Этот прием используется большинством видных американских средств массовой информации, таких как CNN. Так, при обсуждении вопросов, касающихся Ирана, можно услышать такие слова, как «Гитлер», «нацизм» и т.п. Например, Маккейн, один из ведущих канала CNN, сказал: «Со времен нацистской Германии Иран является самой большой мировой угрозой». Западные теоретики и руководители СМИ прекрасно знают, что изменить действительность очень сложно, а порой и вовсе невозможно, но изменить мировоззрение людей и общественное сознание посредством неверных данных вполне реально. Поэтому главная цель неверной информации – это создание и сохранение отрицательного образа, который противоречит объективным данным. Если новые данные будут противоречить стереотипам, люди займут отрицательную позицию по отношению к ним. Сегодняшняя продукция Голливуда об исламском мире производится именно по этому принципу.
Вследствие этого исламский мир стал восприниматься как альтернативный вариант порождения страха и фобии. Но в это время в Иране неожиданно произошла Исламская революция. Она не была податливой, как правительства Египта, Саудовской Аравии, Ливии, Йемена и прочих арабских стран, зависевших от западных держав, так же как не была безразличной, как остальной неарабский исламский мир. Исламская революция в Иране пробудила исламский мир, и потому интересы Запада и Израиля оказались под угрозой. Поддержка Ираном палестинского движения и постановка этого вопроса на заседании Генеральной ассамблеи ООН вызвали новую волну интереса арабов, мусульман и всего мира к арабо-израильской проблеме, которая замалчивалась после заключения относительного перемирия и задобрения некоторой части арабов. Кроме того, Исламская революция в Иране стала новой преградой на пути западного проекта глобализации и нового мирового порядка. Игнорирование Ираном Запада и его идей, которое было вполне естественным вследствие несоответствий их ценностей и убеждений, предотвратило влияние Запада на Иран, а это непростительная дерзость. Кроме того, Исламская революция, которая не находилась под влиянием ни одной из двух мировых держав, представила миру третий полюс, и он стал привлекать внимание западных мыслителей и политических экспертов.
В этой ситуации два самых известных западных специалиста последних лет Холодной войны выразили свои мнения, которые легли в основу более крупной холодной войны между Западом и исламом. Бернард Льюис и Сэмюэл Хантингтон предложили когнитивную систему, пересматривающую идентификацию мусульман. Льюис, которого называют идеологом неоконсерваторов при оккупации Ирака в 2003 г., был первым, кто выразил эту идею в 1988 г. во время ежегодного выступления в Национальном гуманитарном фонде. Согласно этой идее, бытность мусульманином опасна. Эта идея фактически декларирует, что западные ценности высочайшие, а ценности остального мира, под которым подразумеваются мусульмане, противопоставляются им как угроза. Эта когнитивная система внушала людям на Западе, что они должны опасаться мусульман.
Немногим позже, а точнее – в середине девяностых годов Сэмюэл Хантингтон в своем трактате «Столкновение цивилизаций» представил ту же когнитивную систему в иной форме и повел речь о кровавых столкновениях Запада и мусульман на полях цивилизации. Схожесть позиций этих двух специалистов заключается в представлении исламофобии на основе идентичности. Хантингтон пишет, что до тех пор, пока ислам остается исламом, а Запад – Западом, фундаментальное противоречие между этими двумя цивилизациями и образами жизни определит их взаимоотношения в будущем, точно так же как это происходило на протяжении четырнадцати столетий.
Автор: Масуме Нахаи
Источник: Исламофобия: cб. статей / пер. с перс. Дж. Мирзоева; ред.-сост. М. Аль-Джанаби. – М.: ООО «Садра», 2016. – С. 68–72.
